Автор: Евгений Гаврилов Выпуск: Просмотров: 2470

Врач-гастроэнтеролог по образованию, бард и сатирик по призванию, Тимур Султанович заряжает в своих песнях прямо-таки тоннами позитива – используя такой не-медицинский инструмент, как ирония. Его «Частушки-пофигушки», «Боремся с депрессией», «Врачебная нищенская» и многие-многие другие песни способны каждой своей строчкой зажигать улыбки на самых сумрачных лицах. Пусть иногда это и улыбки слегка грустные: ведь все, о чем поет Тимур Шаов, правильно и жизненно. В его песнях много не только сатиры, но и политики. Политики, поданной под таким тонким юмористическим «соусом», что, как признается сам автор, это по умолчанию делает его вне формата.

Концерт, прошедший в КВЦ имени Тенишевых, лишь назывался концертом. На деле, не без помощи своих музыкальных компаньонов Михаила Маховича и Николая Григорьева, Тимур Султанович проводил творческий вечер, отвечая на записки из зала и рассказывая истории появления на свет той или иной песни. Концертная программа «Перспективы» состояла не только из песен нового альбома, но также включала горячо любимые поклонниками Шаова произведения.

«Со многими моими песнями связаны занимательные истории, - рассказывает исполнитель, - Я то прекрасно понимаю, что являюсь вне телеформата и привык к этому. Как-то раз мне звонят с Первого канала и говорят: «Мы бы хотели пригласить вас на передачу «Жить здорово!». Я думаю — что случилось, новости с утра не смотрел, может, что-то уже произошло там... Но решил приехать, все равно вырежут из эфира. Встречает Елена Васильевна с улыбкой: «Боже мой, Тимур, почему вас до этого не было у нас на передаче, это же такая потеря врачебной мысли!». Оказалось, будет вручение премии лучшим врачам России и это оформлено в виде концерта, а вести все действо будут Малышева и Розенбаум, а в перерыве запланированы выступления прочих артистов и певцов. Все состоится в Кремлевском зале. Я как услышал про это, в голове одна мысль: это же если что-то петь, песня должна отвечать минимум двум критериям — ни слова о политике и ни единого упоминания, условно говоря, слова «попа». И начинаю понимать, что везде либо одно, либо другое... либо и то, и то вместе. Видимо, на моем лице отобразился такой суровый мыслительный процесс, что Елена Васильевна это по-своему интерпретировала: «Вы, говорит, не беспокойтесь, у нас серьезное мероприятие, абы куда мы вам не позовем. Возможно, концерт посетит Владимир Владимирович или Дмитрий Анатольевич. А то и оба сразу». Я понимаю, что человек явно не в курсе и спрашиваю — вы мои песне слышали? Ответ последовал отрицательный. «Главное, чтобы песня была на медицинскую тему», - говорит. Ну, я и просветил, поставил ей мою «Врачебную нищенскую» - послушать. Елена Васильевна выслушала до конца, даже пару раз улыбнулась, и говорит: «Песня замечательная, но она устарела. Я езжу часто к себе на малую родину, общаюсь с врачами, вижу, какое у них прекрасное оборудование потрясающее, какие зарплаты, как они живут замечательно». Я спрашиваю: «Вы в Швейцарии родились?». Она мне: «Не иронизируйте. Родилась на Урале. А песню вы все-таки переделайте». После моего вопроса: «Во врачебно-олигархическую?» разговор как-то сам собой сошел на нет».

Улыбки с лиц смоленских зрителей не сходили на протяжении всего вечера, да и сам Тимур Шаов буквально излучал неистребимый позитив, освещая в своих песнях все проблемы современного общества, тонко высмеивая их.

Концертом творческая встреча не закончилась — очередь в гардероб была несоизмеримо короче, чем за автографами к исполнителю, что, без сомнения, лучшее признание для творческого человека.

- Когда меня спрашивают, почему не мелькаю на ТВ, - рассказал нам позже в интервью Тимур Султанович, - есть один универсальный ответ: «Ну, вы же понимаете!». Все сразу делают понимающее лицо и активно кивают, а это избавляет меня от пространных объяснений. Вообще, в любой непонятной ситуации этот ответ можно использовать, все  сразу прекрасно «понимают».

- Тогда вопрос немного иного толка: как вы относитесь к пробкам?
- Хо-хо, как я к ним отношусь, спрашивать у москвича? Я в них стою! Хотя мне повезло, я на работу езжу на поезде или летаю на самолете. Зачастую и не понимаю, как люди выдерживают каждый день такой жизни в пробках — это смерти подобно, многие простаивают в них дольше, чем работают. Я, даже если недалеко куда-то выезжаю все же на машине, всегда сверяюсь по карте, ищу «приливы и отливы». Хуже Москвы  в этом планеЮ по моим впечатлениям, только Петербург.

- Вы, судя по песням, по жизни оптимист и позитивный человек, но что-то же вас может вывести из себя?
- Да все, как у обычных людей. Я довольно спокойно отношусь к каким-то мелочам бытовым – к соседям шумным, например. Но хамство, агрессия — очень напрягают. Про то, собственно, и пишу.
- Говорят, что первую песню вы написали (и посвятили ее этому факту) своей сломанной ноге...

- Это всего лишь красивая легенда, которую я поддерживаю.

- Любите поддерживать ореол таинственности вокруг своего творчества?
- Да какой ореол! Я же не Пелевин. Это просто миф, он просто есть.

- Вас слушает много интеллигенции, но в текстах частенько проскакивают довольно острые слова, на грани фола. Как они к этому относятся?
- Понимаете, интеллигенция, на то они и интеллигенция, чтобы ко всему этому нормально относиться. Как говорил Губерман: «Люди, сильно обижающиеся на слова, обладают чересчур богатым воображением — они видят, что скрывается за этими словами». Но не ругаться матом — это не признак интеллигентности, я знаю массу людей, которые терпеть не могут слово «ж***», но при этом абсолютные жлобы. Но здесь главное контекст, уместность, да и от человека зависит.

- У вас есть четкая грань между иронией и цинизмом?
- А что вы определяете под иронией, что под цинизмом? Цинизм - это неприятие общепринятого. Спор с общепринятым. Цинизм Довлатова, я надеюсь, где-то близок к нему, это здоровый цинизм. Понимание, как идти против чего-нибудь общепринятого. Но это не всегда плохо — например, у нас в 37-м было общепринято «стучать» на всех. Довлатов мой любимый автор, был циником, потому что высмеивал это по-доброму. Я не вижу в этом ничего плохого.

- Современные ценности молодежи хотели бы исправить?
- А есть ли у них ценности? Что это? Есть некие образы — баблосы, баблосы, еще раз баблосы. Образование перестало иметь цену — без него можно «зашибать». Молодежь разная. Смотрю на своего племянника, на своего сына, например, понимаю, что есть думающие ребята. Что-то в их философии мне не нравится, но меня и не должно это устраивать, я же старикан, у меня другие взгляды. Но основа, стержень, есть. Кто-то болеет, например, за «Спартак», культурно, со знанием истории клуба, традиций, переживает за команду. А для других это повод поорать, надеть шарф, как у всех, дать кому-то в морду, выпить. Обобщать нельзя.

- Для вас, получается, не стоит остро вопрос конфликта поколений?
- А его, может, и нет. Если вспоминать о конфликте, который был в 60-е — хиппи и яппи, вот это был конфликт. Сейчас же больше конформизм, перетечь, без шума, без пыли.

- Автографов сегодня было много, а почерк у вас, как у врача…?
- У меня безобразный почерк. Пересматриваю студенческие лекции, свои первые тексты — в сравнении, каллиграфически писал! А сейчас как курица лапой.

- А много неизданных текстов?
- Нет, я считаю, что если пишешь, то для чего? Как говорил Толстой, когда его пригласили на конгресс против пьянства: если не пить, то зачем собираться, а если собрались, то почему бы не выпить? Так же и с песнями — написал, зачем не издавать? Если не получился, то да, можно оставить в стороне. Но я, как правило, стараюсь на корзину не работать. Если вижу, что что-то не то, лучше отложу и переделаю позже.

- В этом году у вас юбилей — 50 лет, как-то готовитесь?
- Да не готовлюсь я. Даже не думал ничего особого. Да, понимаю, что надо что-то, ждут, принято. Но мне это не надо, да я и не чувствую себя на 50. Но, правда, уже и на 28 не чувствую. До последних лет чувствовал, сейчас потяжелел, ощущаю, что где-то 35-37.

- Часто к вам на концерты приходят люди, совершенно не знакомые с вашим творчеством?
- Живой пример — практически каждый раз находится человек, обижающийся, что я не исполняю песню «Тюбик», авторства Виктора Третьякова, которую постоянно приписывают мне, хотя я даже слов не помню. Сегодня в перерыве тоже женщина подходила, обиженно говорила, что только ради нее и пришла. Но вот, во втором отделении сидела, смеялась – значит, что-то нравится все-таки.

Фото Евгений Гаврилов