Автор: Анастасия Голикова Выпуск: Просмотров: 2756

В начале двухтысячных годов в Смоленске еще не было своего альтернативного клуба. А вот альтернативная музыка была, причем команды, играющие в этом направлении, были очень популярны. Одной из таких команд была и группа Underson, выпустившая несколько альбомов и регулярно выступающая в местных клубах. Поклонники Underson наверняка до сих пор помнят «фирменные» крики в микрофон солиста группы Артема Захарова, который, как оказалось, сейчас живет и продолжает творить в музыкальном пространстве на брегах Невы. Почему распалась группа, нужно ли идти служить в армию и в каком новом проекте уже совсем скоро можно будет услышать смоленского музыканта - обо всем этом и многом другом «Город» и поговорил с Артемом.

Выбить чушь? Идите в армию!
- Что повлияло на твой выбор музыкального направления?
- Честно говоря, чего уж лукавить, в первую очередь повлияла мода, и, скажем так, желание показать свою молодецкую крутизну и удаль. Все как в дикой природе - кто громче орет и рычит, тот и круче... Так мне в то время казалось. К тому же среди молодежи от 15 до 25 лет тяжелая музыка была, да и остается, таким криком души против системы, своеобразным способом обратить на себя внимание и высказать свое мнение! Тем более что на тот момент я слушал именно тяжелые группы, и любовь к ним в конечном итоге тоже сыграла свою роль. Единомышленников, желающих «делать метал», в Смоленске оказалось немало, да и проще было делать именно такую музыку. Хотя я всегда тяготел к группам направления гранж, к альтернативному американскому року.

- Каково вообще было делать первые шаги в музыке на Смоленщине?
- Я не сказал бы, что это было очень сложно! В общем-то, в начале двухтысячных в Смоленске, как и по всей России, под влиянием западной музыкальной культуры и развития Интернета набирали обороты такие музыкальные стили, как хардкор, металкор, постхардкор и так далее. И это, само собой, влияло на стиль молодых музыкантов, которые живут детскими мечтами о славе рок-звезд. Другое дело, что это андеграунд, и ни о какой финансовой заинтересованности со стороны продюсеров и речи быть не могло. Поэтому приходилось все делать самим: играть по гаражам, скидываться последними деньгами на покупку музыкальных инструментов… В принципе, респекта со стороны сверстников и выступлений по местным площадкам нам хватало для того, чтобы уверенно смотреть вперед и грезить огромными площадками с тысячами людей.

- С какими самыми главными проблемами пришлось столкнуться на старте? Какие были плюсы и минусы?
- Всегда была и остается проблема в кадрах. Сейчас хоть качественных музыкантов, которые готовы работать в разных направлениях, полным-полно. А раньше не было ни крутых музыкантов, ни просто хоть каких-нибудь трудолюбивых ребят, готовых учиться играть и развиваться для достижения цели. Очень многие играли, потому что это модно, это тусовки, это респект. Так, для галочки. И сейчас видно, что те ребята, кто реально жил музыкой в начале 2000-х, добились своего и играют в классных коллективах! В общем, было катастрофически мало людей, готовых отдаваться делу и выкладываться по полной.

Проблема была и в отсутствии спонсоров, которые отнюдь не горели желанием вкладываться в развитие групп и спонсирование фестивалей тяжелой направленности. Результат был закономерным: звук чаще всего оставлял желать лучшего, время выступлений постоянно обрезалось и так далее.

Плюсы? Да просто мне и пацанам, с которыми я играл, было круто делать то «музло», которое нам хочется! Ту музыку, в которую были вложены наши мысли, переживания, наша жизнь! Просто было хорошо. Ну и, конечно же, в своем кругу была какая-никакая популярность. Среди ребят с проколотыми носами и железными шипами на шее мы высоко котировались (смеется).

- На какие группы, на каких исполнителей ты ориентировался?
- Помню однажды, в шестом классе, одноклассник дал мне послушать группу Limp Bizkit. После этого я ими просто заболел! Перенимал от Фреда Дерста (основатель и вокалист группы. - Прим. авт.) разные фишки, манеру поведения на сцене, например. Да я их и по сей день слушаю! Их нельзя не слушать уважающему себя рокеру. Про Linkin Park я вообще молчу... В мое время, наверное, это была настоящая эпидемия. Честер со своим рваным вокалом казался просто божественным даром этому грешному миру. Ну а если говорить о том, кто непосредственно повлиял на мое желание делать тяжелую музыку, то нельзя не упомянуть про Slipknot. А уже потом были такие группы, как Underoath, Ill Nino, Oceano, Despised Icon и другие. При этом свой тяжелый плей-лист я всегда разбавлял такими командами, как Nickelback, three doors down, Breaking Benjamin, Shinedown, Sick Puppies… Чувствовал при этом какую-то легкость, воодушевление и всегда думал о том, что когда стану бородатым дядькой лет сорока, то буду играть именно такую волшебную музыку.

- Расскажи немного про службу в армии? Это было твое осознанное желание или, как говорится, жизнь заставила?
- Ох, армия, армия… Есть такое выражение «пацанское»: мужиком можно стать либо в армии, либо в тюрьме. Я вот предпочел первый вариант. Хотя, честно говоря, если бы не мой отец - военный, я бы не пошел в армию. Ибо на тот момент думал так же, как и все, что это бесполезная трата времени... Оказалось, нет! Хотите, чтобы вся чушь из вашей головы ушла - идите в армию! Чтобы внутренняя дисциплина появилась - идите в армию! Лично мне служба пошла на пользу. Именно там я морально успокоился, именно там осознал, что кричать в микрофон под тяжелые рифы - это не мое…

Преображение в роке
- Как вышло, что по возвращении ты уехал в Санкт-Петербург? Там больше возможностей для творчества?

- До того как отправиться в армию, я пел в немало известном на Смоленщине коллективе Underson. Так получилось со временем, что половина группы уехала в Питер продолжать музыкальную карьеру, другая половина осталась по каким-то своим личным причинам. И вот после того, как я пришел из армии, наш ударник Максим просто позвал меня в Петербург. Разговор даже не шел о том, чтобы продолжать деятельность Underson: на тот момент ребята играли в Питере уже немного иную музыку. Просто в городе больших возможностей вокалист гораздо быстрее может найти себе перспективный коллектив для сотрудничества. А в Санкт-Петербурге, конечно, больше возможностей! Здесь больше музыкантов, больше концертных площадок, залов, больше шансов наладить связи с перспективными и известными музыкантами. И отношение другое! Отношение к музыке более серьезное: здесь много единомышленников, одержимых всего одной идеей - создавать по-настоящему качественную музыку! К таким людям могу отнести наших земляков, которые также живут в Петербурге и очень успешны в музыкальной карьере: это Максим Максоцкий, ударник групп Kawri's Whisper и Alai Oli, и Павел Толстой, мой бывший коллега по Underson. Сейчас он - басист группы «Мультфильмы».

- Как я понимаю, ждать стали «бородатого дядьки» тебе не пришлось, и ты все же сменил музыкальное направление своего творчества? Как это произошло, что повлияло?
- Все началось с того, что я переехал в Питер и нашел местную металкор-команду… «Отжег» с ними пару концертов, покричал, все вроде здорово… но внутри чувствую - не то! Потом понял, что просто вырос из такой музыки, не приносит она мне больше удовлетворения. Нет в ней того изящества, легкости, грации, волшебства, которое мне так хотелось чувствовать в той музыке, которую я исполняю. Все глубже стал вслушиваться в группы типа Three Days Grace, Staind, Daughtry… И постепенно понял, что внутренне дорос именно до такой музыки, что именно в постгранже я смогу найти то, чего мне не хватало.

И вот когда я дописывал очередной трек на одной из питерских звукозаписывающих студий, ко мне подошел хозяин студии и предложил сотрудничество в роли вокалиста в постгранж-коллективе Extimus - коммерческом англоязычном музыкальном проекте. На данный момент это самый многообещающий и серьезный проект в моем послужном списке. Сейчас ведется очень кропотливая продюсерская работа в студии над материалом альбома, ориентированного на взрослого слушателя, на ценителя качественной музыки, который уделяет огромное внимание смыслу песен. Релиз альбома запланирован на начало 2015 года, и можно с уверенностью сказать, что такого в России я еще не слышал!

- Раз уж мы заговорили о твоем послужном списке, расскажи подробнее обо всех проектах с твоим участием и о том, какую роль они сыграли в твоей жизни…

- Обо всех рассказывать не имеет смысла, расскажу лишь о самых значимых. В Смоленске самым интересным был, конечно, Underson. В эту группу я пришел на смену предыдущему вокалисту Антону Панфилову. Ребят на тот момент в городе уже знали, была записана пластинка «22:22». Играли мы в стиле эксперименталкор, плотно выступали и записывались. Вместе с Underson я записал две пластинки: «Маскарад» в  2008 году и «Я хочу перевернуть небо» в 2010 году. На то время в Смоленске лишь у немногих был такой звук на записи. Все было качественно и круто сделано. Но со временем было решено, что группе нужно двигаться дальше и для этого перебираться в Санкт-Петербург. Так костяк группы покинул Смоленск, чтобы подготовить почву для работы и творчества в северной столице. Не знаю уж, к счастью или нет, но ничего не получилось. У всех поменялись вкусы и отношение к музыке, и проект просто развалился, просуществовав с 2004 по 2013 год...

Был в Смоленске и еще один проект, который был мне интересен, - the Promise. В него вошли бывшие участники групп Underson, «Шепот Каури» и Screamsight. Это был полуэлектронный проект с примесью гитар, чистого и экстремального вокала. На данный момент проект продолжают свою работу в вялотекущем режиме, но уже без меня.

И вот я переехал в Питер, перебрал несколько коллективов метал-направленности и остановился на опытных ребятах, которым к тому моменту всем было уже хорошо за 30. В него входили бывшие участники таких коллективов, как Ten Tonn Hammer и Disinsane. У них был очень интересный стиль, главная особенность которого заключалась в том, что люди, которые уже около двадцати лет играют метал, вдруг решили поиграть что-нибудь другое - интереснее, легче... Получился очень даже неплохой, оригинальный проект. Но в силу определенных обстоятельств проект пришлось закрыть на этапе записи альбома...

И вот уже в конце 2013 года я познакомился с талантливым, уже состоявшимся музыкантом и владельцем студии ExtiMus Антоном Серёдкиным. Как я уже говорил, сейчас проект Extimus находится в активном развитии: записываем альбом на студии, которая уже фактически стала нашим домом, планируем снять клип на одну из композиций и даже организовать тур в поддержку альбома. Если альбом можно будет услышать в начале 2015 года, то клип, скорее всего, появится на свет к весне-лету того же года: именно в это время он будет наиболее актуален. Ориентирован проект по большей части на западную публику, так что мечта об огромной площадке с тысячами людей вполне может стать реальностью.

Перевернуть небо
- Как ты оцениваешь текущее состояние российского музыкального рынка? Какие тенденции существуют, что хочет слушать и слышать публика? И как ты видишь себя в этом пространстве?
- Рынок сегодня очень разношерстный, от блатняка с примесью дабстепа до дедкора с арфой! И конкуренция на нем очень большая, безумная просто! Сейчас наступил такой момент, когда российский слушатель, получив за короткий срок огромное количество музыки самых разных направлений, разных групп, трансвеститов-рокеров и бруталов попсовиков, просто «наелся» всем этим… И в этом разнообразии музыки надо сделать что-то такое, чего в ней еще нет и не было. Это сложно, но в пределах России, на российской сцене, пока возможно.

Я заметил, что все больше и больше отечественный слушатель, будь то брутальный рокер или стильная девочка с айфоном, начинают слушать западных исполнителей, которые совмещают попсовые мотивы и умеренно тяжелые гитары с красивыми акустическими вставками и, само собой, с фирменным импортным вокалом. Конечно, классно, что есть такое понятие, как русский рок... Самобытность - это всегда круто. Однако рок-групп импортного образца на российской сцене практически нет, если не считать команды тяжелой направленности. Я думаю, что вот-вот попрет волна, когда качественный коммерческий рок с приятным вокалом встанет по популярности и востребованности на один уровень с поп-музыкой.

- Пробовал сам писать песни? Откуда берется вдохновение на творчество?
- Написание текстов всегда было моей прямой обязанностью как вокалиста. Пишу и на русском, и на английском. Инструментальная часть остается за музыкантами коллектива, но я все же вношу иногда поправки по аранжировке и по рисунку песни. Если у меня рождаются какие-то мотивы, я их наигрываю на клавишах и приношу нотный рисунок музыкантам, а там уже вместе смотрим, с чем можно работать. А вот вопрос про вдохновение - самый сложный, потому что ответа на него у меня нет! Оно приходит и не говорит, откуда пришло и когда вернется снова. Такое оно - очень своенравное - существо. Так что, пожалуй, мое вдохновение похоже на кошку!

- Расскажи про свои татуировки. Это дань музыкальному направлению, которое ты выбрал, или эти рисунки действительно отражение каких-то внутренних процессов?
- Про тату скажу, что делаю я их исключительно для себя. Сейчас в процессе создания у меня - «рукав» по теме космоса. Космос весь в огне, горит, переливается всеми цветами хаоса. Делает мне его мой очень хороший друг - мастер Александр Руденко! Кто будет в Питере и захочет сделать «четкий партак» - все к Сашке! Он делает это с душой! Космос потому, что... ну это то, чем я вдохновляюсь! Это величие, это мощь, это неизвестность и одновременно великолепие! Также на память о работе в группе Underson я оставил себе надпись «Я хочу перевернуть небо» на левом плече. Татуировки на обеих ногах - дань творчеству группы Slipknot. Смысл татуировок - I'm not the second coming, I'm the first wave. Пусть и не совсем скромно, зато правда. И про меня.

- Ты планируешь связать свое будущее с музыкой или хочешь выбрать себе какую-то более «серьезную» профессию?
- Безусловно, зарабатывать музыкой в России, тем более роком с характером, получается у единиц из тысячи! Но я надеюсь, что доживу до этого момента. Да, конечно, живя в мегаполисе, приходится работать, а свободное время уделять музыкальному развитию. Но все будет ровно! Переворачивайте небо, ребята!