Эда Береговская: «Мат оседает в мозгу человека»

Просмотров: 3374

Автор: Дмитрий Ратников
Выпуск:

Смоленский лингвист изучает жаргоны и сленг и собрала коллекцию надписей на стенах

Сленг как наука
- Эда Моисеевна, вы изучаете жаргоны и сленг в языке. Расскажите подробнее об этой необычной науке.
- Я изучаю французские и русские жаргоны и сленг. Среди ученых принято употреблять термин «арго». В России на эту проблему стали обращать внимание сравнительно недавно. В изучении русского арго был большой перерыв. Советская власть считала, что те люди, которые употребляют подобные слова и выражения, сидят в лагерях и тюрьмах. А изучению этого языка почти не уделялось внимания. В 60-х, 70-х годах жаргоны стали исследовать снова, хотя этих лингвистов в научной среде недолюбливали. Сейчас российская арготология набирает обороты. Ежегодно издают новые словари и справочники, такие как «Большой словарь русского жаргона» или «Словарь русского сленга».
- Сейчас на прилавках книжных магазинов появляются весьма странные словари, актуальные для нового времени: словарь «нового русского» или словарь блатной фени. С другой стороны, современная молодежь общается в Интернете на «олбанском языке». Вы как относитесь к таким изменениям в языке?
- Научной ценности словарь «нового русского» не представляет, потому что состовляются кое-как, без соблюдения лексикографических правил. Но как материал для изучения нового  языкового явления они представляют определенный интерес. «Олабнский язык»  - это ведь тоже одна из форм современной ненормативной речи.
- Смоленская область отличается от других регионов своими жаргонами и сленгом?
- У нас почему-то нет своего уникального арго. Хотя в Смоленской области наблюдается интересный территориальный диалект. В маленьких селах и деревнях этот диалект до сих пор сохранился. Для приезжего человека это выглядит экзотично. Когда я первый раз приехала в Смоленск из Киева, услышала странное слово «залился», которое мне было вовсе не понятно. Как выяснилось, оно означало «он утонул». Речь в Смоленской области по-своему интересна.
Культуру «замочили в сортире»
- Еще вы изучаете французское арго. Как известно, Франция тщательно чтит и «внедряет» в другие государства свою культуру. Россия - богатая на историю страна. Чтим ли мы свою культуру?
- То, что вы называете «чтить языковую культуру» , для меня включает два аспекта: с одной стороны, основательно исследовать все грани нашего языка, включая и ненормативные, с другой - обеспечить полноценное владение нормой языка. К сожалению, пока нет. Я говорю «пока», подразумевая все-таки некую надежду. Что касается жаргонов и сленга, в России сложилась странная ситуация. С одной стороны, их серьезно изучают и по этой тематике выпускают десятки книг. С другой, арго проникает в такие социальные уровни, где оно никогда не должно быть. Выражение Путина «мочить в сортире» знают все, для кого русский язык родной. Фраза Медведева: «Кошмарить бизнес», - ничуть не лучше.
- Это плохо или хорошо для русской культуры?
- Мне это не нравится. Все должно быть на своем месте: жаргоны и сленг при неформальном общении, а во время публичных выступлений - официальный язык. Тем не менее мат, на мой взгляд, наиболее страшное явление в русском языке. Как часто употребляют матерные слова в России, не употребляют ни в одной европейской стране. Только у нас есть оскорбительные выражения со словом «мать».
- Говорят все, и ругаются все, но чем страшен мат?
- Человек не просто говорит на матерном языке, это значит, что он и мыслит так же. Мат оседает в мозгу человека. К сожалению, нецензурная лексика вошла в норму общения. Ее используют дети, и она не чужда интеллигентской прослойке населения. Мат паразитирует и заменяет привычные слова. И это страшно.
- Если деградирует язык, наблюдается падение культуры…
- Ну, если мы говорим о языковой культуре, то да. Хотя от этого страдает и культура в целом.
- Как избавиться от мата? И надо ли от него вообще избавляться?
- Никаких новых рецептов я вам не скажу. Культура речи должна развиваться от настоящего образования и дисциплины с самого детства. В школе ей должны уделять особое внимание учителя. Не исправить положения и жесткими ограничениями языка: цензурой или запретами. Искоренить эту «словесную грязь» как-то искусственно, безусловно, нельзя.
- Многие в оправдание приводят примеры из литературы. Мол, Солженицын, Бродский и даже Пушкин использовали нецензурные слова в своих произведениях, и я буду его употреблять.
- Писатель использует мат в произведении, чтобы показать характер литературного героя. Если бы простолюдин у Солженицына в «Иване Денисовиче» говорил на выдержанном литературном языке, ему бы никто не поверил. Ну, есть и другие примеры произведений. К примеру, у Сорокина принципиально иная позиция на мат в литературе. Мат в его произведениях используется как данность.
- Эда Моисеевна, вы долгое время занимаетесь анализом надписей на городских стенах. Нашли какие-то интересные тенденции в Смоленске?
- Этой тематикой я занимаюсь достаточно долго. Мой интерес к настенным надписям связан с моей научной работой. Меня увлекают разные формы городского текста, не только граффити, но и рекламные слоганы, объявления, лозунги, надписи на майках. Но Смоленск, по сравнению с другими городами, весьма тривиален в этом плане. Такие же признания в любви и матерная ругань. Самыми интересными и яркими, на мой взгляд, были граффити, связанные со смертью Виктора Цоя в начале 90-х: «Цой  жив», цитаты из его песен и т.д. Но в последнее время я не видела ничего оригинального и интересного.
Раздражает другое - новый вид граффити, появившийся совсем недавно: росписи, или «тэги». Только построят новый дом, как обязательно найдется человек, который его разрисует. Все это напоминает животное поведение. Как звери метят свою территорию, так и молодежь это делает при помощи тэгов. 

ДОСЬЕ «АИФ»

Эдда Моисеевна Береговская. Доктор филологических наук, профессор. Около пятидесяти лет преподает на кафедре французского языка СмолГУ. Автор множества научных статей и книг (здесь можно заказать ВАК статью ). Основные научные интересы: французское и русское арго.