Автор: Олеся Томашова Выпуск: Просмотров: 2759

Вся жизнь 77-летнего Анатолия Петровича Бунцева, руководителя Смоленской организации ветеранов внутренних войск и правоохранительных органов, - в орденах и медалях, полученных им за десятилетия служения Родине. По местам его боевой службы (Алма-Ата, Пенза, Оренбург, Новосибирск, Нижний Новгород, Баку, Нагорный Карабах, Прага) можно изучать географию и современную историю войн и конфликтов, а по его воспоминаниям - писать книгу. Он охотно рассказывает о своей жизни. И только в одном месте интервью мой собеседник позволил себе ненадолго и скорбно замолчать - когда вспоминал о крушении грузового самолета в Афганистане, в котором чудом остался жив он и его сослуживцы... Афган занимает особое место в его судьбе и сердце. На протяжении двух лет - с 1985 по 1987 год - он руководил военными советниками в войсках Главного управления защиты революции Демократической республики Афганистан.

Расписался на Рейхстаге
Вопрос «кем быть» перед Анатолием в детстве не стоял — он мечтал продолжить семейную династию Бунцевых. Его дед плавал еще на первых подводных лодках. А отец - кадровый военный, призванный в первые дни войны, встретил День Победы в Берлине. Службе в армии посвятили себя его сын и внук.

Так получилось, что до Берлина дошел и Анатолий Бунцев - в 1946 году Сталин разрешил офицерам вывозить семьи в Германию к месту службы главы семейства. «Мы приехали к нему, и в один из дней отец повез семью на экскурсию в Берлин, - вспоминает Анатолий Петрович. - Помню, все было разрушено, дома, дороги, а на одной из уцелевших стен написано «Развалинами Рейхстага удовлетворен». Я залез отцу на плечи и тоже расписался на Рейхстаге: «Я из Смоленска - Толя Бунцев».

Через год начали ходить упорные слухи о грядущей войне с Америкой, поэтому семья Бунцевых вернулась на Смоленщину, в Рославль. После окончания школы Анатолий Петрович поступил в Калининградское пограничное кавалерийское военное училище КГБ при Совете Министров РСФСР, откуда его направили на границу. Потом было участие в Пражской весне, событиях в Азербайджане... и Афган.

Мы туда вас не посылали
«Стоило ли ввязываться в Афганскую войну? Это больной вопрос для меня до сих пор. Смотря с каких позиций на него смотреть. С позиции гражданского человека, наверное, нет, не надо было. Но спросите у любого участника - никто из нас даже мысли не допускал, что это было зря, все - от солдата до генерала - выполняли патриотический долг и были охвачены одной идеей: да здравствует афгано-советская дружба! Но когда мы вернулись, нам заявили: «Мы вас туда не посылали. Чего вы там делали?» Я сам несколько раз сталкивался с подобным отношением. И не смог сдержаться - когда мне в лицо бросили эти слова, взял стул и ударил его об пол. Но приехавшая милиция меня выслушала... и отпустила».

Семейный врач
Для Анатолия Петровича Чечня - еще одна горячая точка в истории семьи: его сын пошел по стопам отца, деда и прадеда и сам попросился на чеченскую войну.

«Почему ты так решил» - спросил его отец. Он ответил: «Ты же поехал в Афганистан».

«Как-то перед 8 марта нам позвонили и сказали: ваш сын госпитализирован, мы не знаем, куда его отвезли, но он жив. Через два дня сын нашелся в Балашихе. Мы с женой поехали туда. Он вышел весь израненный, перебинтованный, а следом спускается хирург, я лишь развожу руками - Володя! - вспоминает полковник Бунцев. - Оказывается, это тот самый врач, который десять лет назад спас меня в Афганистане...

Так хотелось жить!
Мы все время возвращаемся в разговоре с Анатолием Петровичем к Афганистану... Именно здесь он получил самую ценную награду для себя - орден Красного Знамени, который вручается с 1918 года. «Они все номерные. Я в списке более чем 500-тысячный. ...Это был очень сложный бой, нас было шестеро, и духи окружали все плотнее. Авиация не могла пробиться из-за тумана, и я попросил помощи по рации».

Попасть в плен было самое страшное - страшнее смерти. Духи придумывали чудовищные, изощренные пытки для пленных. Привязывали кастрюлю к человеку и запускали туда  несколько мышей. Голодные животные начинают грызть плоть. Или пытка бамбуком, который прорастал в теле человека до 50 см за сутки... Они ненавидели русских. За офицера давали 100 тысяч рублей, за солдата - 25 тысяч. А убить русского считалось великой честью для духа - ему, дескать, а таком случае отпускались грехи аж до двенадцатого колена.

«Чтобы не попасть в плен, мы, оставшиеся в живых, взяли нож и сделали надрезы на коже. А потом поклялись кровью, что тот, кто останется последним, застрелит раненых. К счастью, подоспела артиллерия, и мы бросились на врага с пулеметами и автоматами», - вспоминает полковник.

Жизнь его, по признанию Анатолия Петровича, три раза висела на волоске... «Я должен был погибнуть, но Господь меня спас, - уверен Бунцев. - Помню, как мы лежали на полу в глинобитной избушке во время обстрела и смотрели на небо... Ходила легенда, что, когда летит минометная мина, ее можно увидеть и увернуться... Хотя никто никогда ее не видел. Меня на секунду позвал товарищ, я отвернулся, а когда лег назад, почувствовал что-то горячее спиной, это был осколок мины...»

А чем, если не вмешательством провидения, объяснить инцидент, когда в результате падения грузового самолета все остались живы? «Мы везли из Кабула на север страны оружие - местное племя выказало желание воевать на нашей стороне. В самолете оказалась перебитой тяга руля высоты... Он резко пошел вниз. Пилот поддал газу - и самолет бьется о землю, загорается, отлетают колеса и срабатывает система пожаротушения. Ящик с патронами пробил мне голову, меня придавило тяжелым столом, и я не мог пошевелиться... Психологи говорят, что в минуты чрезвычайной опасности появляется нечеловеческая сила. Так захотелось жить! Все пронеслось перед глазами... и я отодвинул этот тяжеленный стол... Мой сослуживец вставил пальцы в пробоину, оторвал обшивку самолета и тоже успел выбраться... Причем, что удивительно, сначала вытолкнул находящегося с ним афганского солдата».

Фото Александр Губарев.

Несколько лет назад, уже будучи на пенсии, Анатолий Бунцев написал стихи об афганских событиях:
Двадцать с лишним прошло уже лет,
Как солдаты ушли из Афгана,
Но все жив еще в памяти след
И с души не исчезли раны...

Будут веками чтить -
На Руси так было всегда -
Воина, готового положить
«Живот за друзи своя».