Маньяк в законе

Просмотров: 4123

Автор: Александра Павлюцкая
Выпуск:

Корреспондент "МК" в Смоленске" стала свидетелем криминальной истории с участием сумасшедшего

Молодая смолянка уже несколько лет является заложницей нездоровой психики своего соседа. "МК" в Смоленске" попытался разобраться, почему законодательство защищает душевнобольного, вместо того чтобы защитить от него здоровых смолян?
Когда около года назад я поменяла место жительства, в новой квартире меня почти все устраивало. Тихо, по словам предыдущих владельцев, соседи - люди неплохие. Смущал только первый этаж, хотя это вполне компенсировало то, что дом находится в центре города.
"Ненормальный со второго"
В первый же день в новой квартире перестал показывать телевизор, а утром, открывая дверь, я задела стул, на котором стоял электромонтер, что-то сосредоточенно ремонтируя в распределительном щитке.
- Ой, простите, а вы, наверное, антенну ремонтируете? У меня вчера телевизор перестал показывать! Непонятно, по какой причине, - улыбнулась я.
- Это ясное дело, по какой причине: ваш ненормальный провода перерезал опять, - ответил монтер, внимательно разглядывая меня.
- Какой такой ненормальный? - под пристальным мужским взглядом я поплотнее запахнула плащ.
- Я уже не первый раз чиню перерезанный кабель, - хмыкнул монтер. - Тут мужик на втором этаже все режет и режет, режет и режет, а я все чиню.
Через какое-то время история с телевизором повторилась. С утра я снова встретила уже знакомого электромонтера. Все так же сетуя на какого-то ненормального со второго этажа, на этот раз мастер закрыл щиток на увесистый замок.
Но "ненормального со второго" это не остановило. "Развлечение" в виде перерезания проводов в распределительном щитке он заменил на "конкурс" - "вырежи дверной звонок соседу". На месте звонков "ненормальный со второго" оставлял лишь маленькие проводки, торчащие из стены.
Потом с соседней квартирой стали происходить и вовсе странные вещи. Каждое утро у двери, которая находится на расстоянии каких-то 15 сантиметров от моей, я видела то горящие свечи, то табуретку с кастрюлей воды, то аккуратно разложенные в круг монетки.
"Это все тот же ненормальный, почему он это делает, непонятно, но с ним лучше не сталкиваться", - рассказали мне "всезнающие" бабушки, весенним днем греющиеся на лавочке около подъезда.
С приближением зимы злодеяния ненормального стали более агрессивны. Он притащил тяжеленную деревянную дверь и прислонил ее на входную дверь моих соседей, тем самым заблокировав им выход, а зимой огромная глыба льда выполняла ту же функцию, что и притащенная ранее старая дверь. Как-то приехал наряд милиции, разыскивая "ненормального со второго". У дома служители закона провели целый день, опрашивая всех входящих и выходящих. После визита милиции на какое-то время стало спокойно.
"Я вернусь"
Наступила весна. Утро, спешу на работу, открываю дверь - вся лестничная площадка усыпана битыми яйцами. Как говорится I’ll be back.
На следующее утро у соседней двери лежала подушка, усыпанная кухонной посудой. В сковороде под стеклянной крышкой лежала записка. Битое стекло, кровь или что-то очень на нее похожее, свечи, мешки старой одежды с экскрементами. Вонь стояла просто невыносимая!
На скамейке у подъезда, где должны сидеть бабушки-сплетницы, весной появился какой-то здоровый лысый мужик, рядом с которым лежал внушительный кусок металлической трубы. Спортивные штаны, кроссовки на босую ногу - входящих в дом он встречал жутким взглядом исподлобья.
Заходить в подъезд стало просто страшно. Всякий раз приходилось ждать попутчиков с таким же маршрутом мимо скамейки, чтобы попасть домой.
При этом всегда оставалась вероятность, что этот подозрительный тип может зайти в подъезд вслед за тобой, туда, где кромешная тьма, потому что "ненормальный со второго" постоянно выкручивает лампочки.

Я всерьез стала задумываться о переезде.
Однажды вечером, возвращаясь из театра, я попросила знакомого проводить меня до двери. Обычно на моей площадке нет света, но в этот день лампочки еще никто не выкрутил. Заходим в подъезд, напротив соседской двери - траурные венки из пластмассовых цветов и расстеленная на полу черная футболка.
Эта выставка стала последней каплей, и, несмотря на поздний час, я решила все же познакомиться с соседями и выяснить, что тут происходит?!
Вместо дверного звонка лишь два оголенных провода, пришлось стучать. Дверь долго не открывали.
- Здравствуйте, я ваша соседка, - крикнула я через дверь.
После томительного ожидания дверь открыла молодая женщина, приятная блондинка по имени Оля. Как выяснилось позже, Оля работает учителем.
- Здравствуйте, ребята, заходите, не стойте тут! - Оля любезно пригласила нас войти. Мы зашли, хозяйка быстро закрыла за нами дверь.
Узница закона
- Вы знаете, кто это делает? - осматривая уютную квартиру спросила я.
- Знаю, конечно, - ответила хозяйка, еле заметно вздрагивая. - Он живет на втором этаже, квартира прямо над моей.
Оля рассказала, что "ненормального со второго" зовут Александр Диваков, что он состоит на учете в психоневрологическом диспансере.
- Раньше я жила с сыном, а теперь он ушёл в армию, и мне совсем жутко стало, - продолжала Оля. - Боюсь выходить из дома, доведет он меня до нервного срыва.
- А что же вы ничего не предпримете, заявление бы написали участковому.
- Писала я заявления и участковому, и в прокуратуру. Вот почти каждый день милицию вызываю. Понимаете, я уже не один год пытаюсь что-то изменить, все бесполезно. Он душевнобольной, и вы не представляете, как он защищен законодательством. Милиция приезжает, а вот дверь взламывать ему не имеет право, это его добрая воля - открывать им или нет. Он, конечно, не открывает. Положить его в больницу могут только с разрешения опекуна. А в диспансере не имеют права разглашать такую информацию. Живет он один. Участковый этого опекуна не может найти. А без его участия у нас связаны руки.
-А почему он именно к вам пристал?
-Это старый дом, я живу тут 20 лет! Он и раньше это вытворял, с другими жильцами, только бабушки, которые тут жили, уехали к детям. Кто-то продал квартиру и переехал, из старых жильцов осталась только я, вот он ко мне и пристает.
- Ну, провода он и мне перерезает.
- Да, я знаю, то телевизор, то телефон. Звонки вон все отрезал. Он же как-то мужчину избил железной трубой, травмы серьезные. Приехала милиция, забрали его, положили в больницу на два месяца, его там обкололи и отпустили. Он опять ходит с этой же трубой!
- Так это он сидит у подъезда, высокий такой мужик?
- Да, это он.
- И что, участковому все равно?
- Нет, не все равно, он ничего сделать не может. По закону он защищен больше, чем мы с вами. Вот если он опять кого-нибудь изобьет, его опять в больницу положат, а до этого момента и мы, и участковый бессильны.
- Сколько ему лет? А он всегда один жил? И с каких пор он стал так себя вести?
- 42 года ему. У него есть родители, он с ними жил, а потом они переехали. Где они сейчас, я не знаю. Он никогда не работал. Вот когда его забирали в больницу, взламывали дверь, выяснилось, что у него дома нет ничего, только кирпичные стены.Все эти вещи, что он подкладывает под дверь, скорее всего, краденые. Не одни мы от него страдаем.
Получается, что ни одна буква закона не защищает наши права, зато весь алфавит стоит на защите этого "ненормального со второго".